- Иван Леонидович, вам 41 год, вы в расцвете сил и лет. Отчего же после бурных трех-четырех лет вы вдруг притормозили: не выпускаете новых песен, альбомов, редко гастролируете?..
- Семейные проблемы, неурядицы меня немножко подломили в творчестве... Этим все сказано. Я все усилия прилагал, чтобы сохранить семью. Но не вышло.
- Вы такой сильный мужчина, прошедший огонь, воду и медные трубы. Это ж какие должны быть семейные неурядицы, чтобы выбить из строя Кучина!
- У каждого человека есть свои слабости, и мне, достаточно сильному мужчине, не стыдно в них признаться.
- Альбом ваших песен, записанных вашей бывшей женой Ларисой, был успешным?
- Вообще-то нет. Знаете, чтобы люди слушали ваши записи, чтобы им понравиться, нужно прежде всего быть человеком хорошим. Людей не обманешь. Не важно, в каком жанре ты работаешь... Вот почему много людей Киркорова любят? Потому что он как большой ребенок, какой он есть, такой есть, ненапичканный.
- Когда после семейного разлада вы вновь вернулись к творчеству, то оно как-то изменилось?
- Песни пошли другие. Вот "Царь-батюшка", звучавший на весенних питерских концертах. Разве это - русский шансон? "Спящий зверь" - это блатная песня? Нет конечно. Другими словами, я поднимаюсь на иной уровень. Пора! Высоцкий тоже шел от простого к сложному, но при этом не переставал быть Высоцким. Вот и я попробую! Ну а если не получится, вернусь назад, буду петь: "Ах, судьба воровская!"
- Почему вопрос так остро поставлен: "Ухожу!"? Можно ведь одновременно в разных жанрах работать. Написал сегодня "Царя-батюшку" про Николая II, а завтра - про тюрьму, про зону...
- Так нельзя! В одном альбоме нельзя рядом Николая II и низменный наш быт, колючую проволоку. Тогда тут надо петь про Петра I, Распутина или вот - про Брежнева. У меня в новом альбоме есть песни про Брежнева, про Ленина. Другой размах! Мне теперь даже о себе стыдно петь. В новом альбоме "Царь-батюшка" - ни слова тюремной лирики.
- Теперь рядом с вами ваша младшая сестра Лена. Она ваш директор, менеджер.
- Она со мной уже около года. Сестра есть сестра. Родная душа. Если нет никого из родных, люди становятся ближе. У нее тоже семейная жизнь не сложилась, и я помог, взял ее под свое крыло. Вот мы сейчас вдвоем. Лена - профессиональный медик, была старшей сестрой в большой больнице, а теперь помогает брату. Мать наша была бы очень довольна, что мы соединились. Она всегда говорила: "Детки мои, только живите дружно! Ваня, ты Лену не бросай".
- Ваша мама кем работала?
- Диспетчером железнодорожной станции.
- А отец?
- Отец - беспробудный пьяница. До сих пор пьет, хотя уже меньше. Я его навещаю, помогаю, даю на жизнь. Все-таки отец, хоть мы с ним и не жили...
- Теперь, наверное, он гордится сыном?
- У него таких качеств нет. Ни любви к детям, ни амбиций. Он просто существует, и все. Всю жизнь пил, гулял, плевал на семью, детей. И сейчас этим занимается. Как ни странно, за это я его по-своему уважаю: он каким был, таким и остался. Никогда не попросит: "Сынок, помоги!"
- На ваши сольные концерты в Петербурге всякий раз приезжают ваши московские поклонники. Почему вы до сих пор отказываетесь от сольников в столице?
- Москва - совершенно отдельный разговор. Москва избалована другими исполнителями. Мне, конечно, посылали предложения о концертах, но все они - от мошенников, аферистов. Кругом столько людей, что хотят сорвать куш... Ради бога, но не за мой счет.
- А вы запросто распознаете мошенников и аферистов?
- Ну конечно. Для этого не так много и нужно, всего лишь немножко в тюрьме посидеть, и начнешь разбираться в людях. Входит он ко мне в гримерку, а у него на лбу написано: "Хочу заработать!" В Питере люди еще как-то сохранили совестливость и человечность, а в Москве давно уже все краны перекрылись...
- Как известно, Александр Новиков, автор-исполнитель, побывавший в местах не столь отдаленных, написал книжку "Записки уголовного барда"... Не хотите последовать примеру коллеги?
- Я видел эту книжку где-то на вокзале. Лежит на прилавке рядом с эротическими приключениями... Вы хотите предложить, чтобы моя книжка там легла третьей? Нет, в писательство ударяться не хочу. Моя жизнь - обыкновенная.
- Ничего себе обыкновенная: началась в провинции, продолжилась двенадцатилетним лагерным периодом, затем последовала народная популярность! Многие ваши песни, ставшие любимыми, - не что иное, как факты вашей, Иван, биографии...
- Песни - это песни, а проза - это проза. Хорошо писать прозу надо учиться. Да и вообще меня к этому не тянет. Вот бы кино снять - другое дело! Я бы мог снять хорошее кино, и, мне кажется, задатки к этому у меня имеются. Хотя это больше разговоры, чем реальность, потому что человек в своей жизни не должен разбрасываться. Пусть лучше каждый своим делом хорошо занимается. Я себе даже не позволяю за руль сесть. У меня водитель с обыкновенной черной "Волгой".
- Один из лидеров русского шансона сказал мне без ложной скромности: "Меня знает весь уголовный мир России". Вы могли бы повторить эту фразу?
- Я так не скажу. И хотя каждый человек волен говорить о себе все, что ему вздумается, но приведенное вами высказывание считаю нескромным. Вообще стараюсь быть скромней, чем даже я есть на самом деле. Лучше уж промолчать, чем якать на всю Россию. Предпочитаю действовать.
- И тем не менее насколько активно вы сейчас поддерживаете отношения с уголовными авторитетами?
- Никаких связей.
- Неужели они не приглашали вас выступить на свадьбах, днях рождения?
- Я же не просто клоун, который поет на свадьбах, в ресторанах. Я человек, который поет о добре и зле, а для этой цели ресторан, ночник, свадьба не подходят. Там ведь еще и за стол позовут, а я не хочу, я не проститутка, чтобы за стол по первому зову садиться. Сомневаюсь, что Высоцкий пел бы за деньги в ресторане. Да послал бы всех! Я в клубах не работаю. Поначалу было, но сейчас, когда есть возможность на хлеб и на водку концертами заработать, не стоит с клубами грешить, размениваться.
- У вас очень серьезные, душевные, проникновенные песни, а аранжировка многих из них - явно с дэнс-уклоном. Это необычайное сочетание, найденное Кучиным, дало начало целому направлению в русском шансоне...
- Хотя я по образованию художник, но по сути своей я музыкант. В молодости играл в разных коллективах, в том числе и роковых, джазовых, приходилось мне в ресторанах трудиться.
- Интересно, а ныне модную танцевальную музыку вы слушаете?
- В новой программе у меня есть песня "Бэби". Там и рэп, и лондонский биг-бит, который сейчас входит в моду. Я в курсе! Конечно, не собираюсь весь альбом "одевать" в модные аранжировки, но пару-тройку вещей сделать в таком духе мне самому интересно. У меня вообще большие амбиции даже не как у автора, а как у аранжировщика, звукорежиссера. Хочется сделать запись такого качества, чтобы, как говорится, всех убрать!
- Ревностные хранители традиций русского шансона не упрекают вас в излишней танцевальности?
- Никто не упрекает. У меня в Краснодаре в прямом радиоэфире состоялся любопытный разговор. Одна слушательница позвонила: "Иван! У тебя такая классная музыка, но в стихах ты замкнулся на зоне, лагерях". Я ей сказал: "Обещаю исправиться!" Потому что она по-своему права. Ну не хочет человек слушать про тюрьму, зону, вышки, и что тут такого? Вот я сейчас и попробую выйти из тематических рамок.
- Неужели вы все инструменты, все песни записываете сам в своей домашней студии?
- Конечно. От первой ноты до последней.
- В домашней студии можно добиться такого качества, чтобы "всех убрать"?
- Понимаете, все деньги, которые я получаю от гастролей (а суммы это немаленькие), ушли в создание студии. У меня нет своей машины, нет дома на Майами, зато есть студия, где один микрофон стоит пять тысяч долларов. Очень дорогая студия в прямом и переносном смысле. Все именно под меня сделано, я там и хозяин, и аранжировщик.
- Вы живете в Москве "белой вороной": концертов не даете, на тусовки не ходите...
- В Москве все продажное. Мне говорят: "Плати деньги, и ты будешь номер один в хит-параде!" А мне плевать на хит-парад! У меня ведь полные залы. Я и от "Овации" (национальной премии. - Прим. авт.) отказался. Не хочу ничего общего иметь с подобными проектами... Я в Москве квартиру купил на 22-м этаже. Чтоб плевать на шоу-бизнес! (улыбается).
- У вас пентхауз?
- Нет, нормальная четырехкомнатная квартира... В Питере чувствую себя куда спокойней, комфортней. Мне по духу и питерские актеры, музыканты ближе: "Менты", Таня Буланова, Александр Розенбаум, Юрий Шевчук. А в Москве - Моисеев, Пенкин... Конечно, я цепкий в бизнесе, своего не упущу, но москвичом никогда не стану. Я всегда стараюсь поделиться со слабыми, с бедными.
- Какова история вашей знаменитой песни "Хрустальная ваза"?
- Это вообще моя самая первая песня. Она была записана в далеком уже 1985-м со слов одного старика, который сидел всю свою жизнь - еще со сталинских времен. Такой добрый дедушка, никого никогда не обидел, а получилось, что сидел да сидел.
- Карьерой музыканта вы бредили с детских лет?
- Долгое время голова моя была забита дурью. Попал за решетку один раз, потом второй, третий, четвертый. Статья одна - 144-я, все четыре раза. Сидел за кражу: у меня была мечта сделать собственную студию, записать свою музыку, вот я и таскал оборудование... Двенадцать лет неволи. Не знаю, как долго это продолжалось бы. Но вот когда у меня умерла мама, а я не смог ее похоронить, в тот момент у меня проснулась душа. И я начал понимать, что уже стал до конца дней своих взрослым, что мне не на кого опереться, со мной нет больше любимого человека. Вот тогда и стал всерьез (а не как раньше - урывками!) сочинять стихи и песни. Увидев сон, я написал песню "Сон". Никогда не думал, что выйду на сцену, просто почувствовал душевную потребность петь. Записал свои песни на магнитофон по просьбам друзей жены. Ни на что особо не рассчитывал.
- Почему вы не принимаете участие в сборных концертах русского шансона?
- Вы мне скажите: бывает бурятский шансон? А монгольский, украинский? Почему же тогда должен существовать русский шансон? Я вспоминаю слова Высоцкого, который говорил: "Не надо меня записывать в шансоны, барды и рапсоды". Я не считаю, что продолжаю традиции (мне до Высоцкого далеко), но этого принципа придерживаюсь.
- Достигнув немалого, о чем вы теперь мечтаете?
- Только не о славе. Она мне побоку. Мечтаю создать запись, по качеству близкую к "Yellow". Я уже почти подобрался к этому. Думаете, это легко - все самому записывать? В месяц от силы одну песню удается записать. От меня жена ушла, и я ее в чем-то понимаю. Ну кто с таким будет жить? Утром встал - и быстрей в студию. А поработаешь шесть-семь часов и выходишь оттуда мертвый. Ну как маньяк (смеется).
Михаил Садчиков, "Смена"
|