 |
| Александр Розенбаум |
|
Бывший питерский эскулап, давно превратившийся в авторитетного российского
эстрадного барда, в сентябре отметил свое 55-летие. Однако основные торжества по
такому случаю Александр Яковлевич перенес в октябрьскую Москву. С 6 по 15
октября Розенбаум даст десять сольных "юбилейных" концертов в столичном Театре
оперетты. В преддверии такого впечатляющего "сериала" с артистом встретился обозреватель "Известий"
Михаил Марголис.
вопрос: Минувшим летом вы в очередной раз приезжали в Юрмалу на "Новую
волну". Некоторых ваших коллег сейчас смущают подобные гастроли, в связи с
незавершившимся конфликтом между "Первым каналом" и устроителями "НВ"?
ответ: А меня ничего не смущает по многим обстоятельствам. Во-первых, я никому
ничем не обязан. Во-вторых, в Юрмалу приезжает много моих коллег, которых я
люблю, но в силу моей и их занятости вижу не часто. У нас по сути два таких
"семейных" в хорошем смысле фестиваля — "Кинотавр" в Сочи и "Новая волна". И я
старюсь всегда на них выбираться.
в: Вы там, наверное, можете и Борю Моисеева встретить. Он вас считает своим
хорошим знакомым или приятелем. Хотя, учитывая ваше определенное отношение к
некоторым аспектам нашей эстрады, сразу так вашу с Борисом дружбу и не
представишь?
о: Да, мы хорошие знакомые, но не более того. Боря — замечательный актер,
талантливый, работоспособный человек, много сделавший для искусства. Но, что
касается нашей близкой дружбы, это абсолютно не так. У меня близких друзей трое,
и они все из далекого прошлого.
в: Стало быть, Моисееву повезло. Прочих представителей "сексуальных
меньшинств" вы, как правило, жестко критикуете?
о: На эту тему я и Боре могу сказать все то, что думаю. В принципе каждый
человек, конечно, имеет право на выражение своего "я", и в половом отношении в
том числе. Но существуют еще общепринятые нормы. Живя в православной,
христианской стране, я отношусь к этому, ну, мягко говоря, неприемлемо для
общего взгляда. Целиком разделяю мнение тех людей, которые пытаются запретить
гей-парады. Я совсем не против отношений между геями, но в их локальном круге.
в: Полагаю, один из трех упомянутых вами близких друзей — это Иосиф Кобзон?
о: Да. Мы познакомились в середине 80-х годов и с тех пор дружим. У нас общие
мысли, общие взгляды. У меня есть общее со многими людьми, но с Иосифом просто
мы очень тесно существуем уже много-много лет. И вместе работаем и отдыхаем. Он
огромнейшая личность. Мне почетно иметь такого друга.
в: Вас, наверное, раздражают различные досужие разговоры вокруг его персоны?
о: Да это нормально, когда вокруг такой персоны ходит много разговоров и
слухов. Иначе это не персона. Ну а потом, у каждого из нас есть свои минусы и
плюсы, безгрешен только Господь Бог и младенцы, хотя у меня и к Господу есть
вопросы. Но это мы с Ним разберемся, когда я к нему, туда, приду.
в: Как вы относитесь к понятию "питерские", ныне прочно вошедшему в наш
современный лексикон?
о: А как бы на первых порах вы поступили? Представьте, что вы родились,
выросли и закончили институт, допустим, в Воронеже. Там же начали работать в
местной газете, а потом вас приглашают в Москву, возглавить крупное столичное
издание. Разумеется, вы постараетесь пригласить с собой, в команду, людей,
которых вы давно знаете. Но со временем, когда вы обретете стабильность и
определенный опыт, конечно, неплохо бы собрать вокруг умных людей из разных
регионов, чтобы это пошло на пользу делу. Мне кажется, на государственном уровне
сейчас примерно так и происходит.
в: Вы общались с Путиным, когда он работал в Питере, входил в администрацию
Собчака?
о: Конечно, а как же? Хороший, спокойный, интеллигентный человек, и сейчас,
наверное, не растерял былых качеств.
в: А для артиста Розенбаума, какой период был наиболее комфортным: при
Собчаке, Яковлеве, Матвиенко?
о: Я не верю людям, утверждающим, что им все равно, как к ним относится
губернатор, власть. Другое дело, что я стараюсь жить вне зависимости от больших
начальников. Стараюсь всегда дистанцироваться. Власть это власть, а художник это
художник. Хотя с Анатолием Александровичем мы были в замечательных отношениях, с
Владимиром Анатольевичем в более спокойных, что ли, но мы прекрасно друг к другу
относимся. Что касается Валентины Ивановны, то я просто ее очень люблю. Я любил
ее, как человека, еще с комсомольской работы. Валентина Ивановна была секретарем
комсомольской организации химико-фармацевтического института, который находился
в двух шагах от моего медицинского института. Потом она стала секретарем райкома
комсомола, в который входили и наши учебные заведения. Потом первым секретарем
обкома комсомола... Я давно за ней наблюдаю... Но еще раз скажу, у меня никогда
не было желания задействовать государственное лицо в своих корыстных интересах.
в: Но на дачах у высокопоставленных чиновников вам петь приходилось?
о: Один раз, очень давно, меня пригласил выступить на даче Витя Мироненко,
тогдашний первый секретарь ЦК ВЛКСМ. Мы с ним познакомились во время вывода
войск из Афганистана. Я приехал к нему на дачу, там собралось человек 25
комсомольских работников. Я спел, мы пообщались, посмотрели какой-то новый
фильм. Но это единственный подобный случай в моей жизни.
в: Сейчас, выходит, нет людей, которым вы не сможете отказать в случае
просьбы спеть для них?
о: Меня просит об этом один из руководителей государства года два уже. А у
меня нет времени. В одной песне у меня есть строки: "Извините, что на свадьбах
не играю, извините, на застольях не пою. Ведь фокусник обычно не катает, а
бармены, как правило, не пьют". Для меня выступление на застольях неприемлемо.
Хотя если мне предложат какую-то сумасшедшую сумму...
в: Какую?
о: Полмиллиона долларов, например. Но, кто ж мне их заплатит? Поэтому я
спокоен.
в: У вас немало песен от лица человека разочарованного, уставшего, грустного.
Они — следствие авторского опыта или художественные зарисовки?
о: Все мои песни — плод авторского опыта. Просто порой случаются в жизни и
такие периоды. Ни периоды безволия, нет, ни в коем случае. Но периоды апатии,
расстройства, которые, слава богу, проходят. Но в такие моменты рождаются
подобные песни. У меня был диск "Вялотекущая шизофрения". Там есть предисловие,
и это, наверное, единственное мое прозаическое эссе. Я был тогда в шоке от того,
что происходило в стране до середины 90-х. Но, слава богу, этот период прошел и
сейчас хочется писать о другом.
Известия, 04.10.2006 г.
| 