Гулять, так гулять: в Париж, к цыганам!..

Париж... Франция... Говоря словами Пелевина, многие из нас имеют свою "внутреннюю Францию". Бон жур, де жа вю, авантюра, шерше ля фам, шансон, парфюм, шарман – кажется, что самое изысканное и романтичное, что только есть на свете, рождено во Франции. Недаром эта страна стала второй родиной русской белой эмиграции. Хотелось и мне своими легкими вдохнуть этот воздух. Воздух именно такого Парижа: из хороших книг, кино, старых добрых пластинок... Для этого туристических проспектов казалось явно недостаточно – хотелось окунуться в самою атмосферу жизни, познакомиться с людьми. Как у классика: в Париж, к цыганам!.. Поэтому важным пунктом моего первого знакомства с культурой французской столицы стала встреча с Петро Ивановичем, всемирно известным виртуозом цыганской музыки. Взяв на вооружение запас французского лексикона первой необходимости (как то ”мадам, мсье, жё не манж па сис жур (je ne mange pas depuis six jours)”), мы с Наталией Нильссон - моей соратницей в поисках рассыпанных по свету перлов русской культуры, взяли курс на Париж. Наш приезд удачно совпал с выступлением Петро в одном русском кабаке, куда он нас и пригласил...

«Вы хочете песен – их есть у меня!»
Это был небольшой русский ресторанчик ”Jaguaroff”, что расположен неподалеку от шикарного здания Hotel de Ville – мэрии города. Там нас радушно встретили русскоговорящие молодые ребята – как выяснилось, четвертое поколение белой российской эмиграции, прекрасно сохранившей язык. Ресторан показался нам довольно тесным для того, чтобы здесь выступал артист. Мы и представить не могли, что через пару часов кабак будет ломиться не от гитары одинокого музыканта, а от песен и плясок настоящего цыганского ансамбля, и за столами уместится посетителей втрое больше теоретически возможного. Публика стала подтягиваться часам к десяти. Надо признать, что провести четкую грань между просто публикой и артистами нам так и не удалось, ибо почти все из вновь прибывающих оказывались ”своими”: либо музыкантами, либо завсегдатаями заведения, хорошо с ними знакомыми – все они радостно приветствовали друг друга, троекратно целовались, и весь вечер между столиками происходило броуновское движение. Звучала русская и французская речь. Звучали цыганские песни. Костяк ансамбля составили Петро Иванович, играющий на балалайке, Татьяна – солистка, гитаристы Андрей Честопалов и Фредерик, молоденький мальчик Алеша, играющий на контрабасе. Но это было еще не все! Приходили все новые и новые люди, которые брали инструменты и присоединялись к ансамблю, искусно импровизируя. Мы познакомились здесь с Петей Юрченко – небезызвестным русскому и французскому Парижу режиссером и хореографом, который в свое время работал в ”Ромэне”, а теперь успешно ставит цыганские спектакли во Франции. Для Пети в разгар вечера принесли и положили в центре зала специальный фанерный лист, на котором он выдал такую дробь, что весь ресторан бил в ладоши и кричал ”Браво!”
Мужчина, сидевший с нами за одним столиком, очень красиво подпевал артистам густым вторым голосом, что мы отметили искренним комплиментом. А когда музыканты ушли на перерыв, воодушевленный Робер (так звали нашего соседа) взял гитару и слабал для нас - дорогих русских гостей, настоящий цыганский джаз! К нему тут же присоединился контрабасист, а потом из-за какого-то столика встал молодой парень, взял балалайку и нам уже играло отлично слаженное трио. И такой шалман продолжался до глубокой ночи, на огонек заходили все новые и новые посетители. Музыка объединяла всех: даже когда музыканты уходили на антракт и включали запись цыганских песен, многие с удовольствием подпевали. И тут вспоминается Аркадия Северного с его незабвенным: ”Вы хочете песен, их есть у меня!” Нужно отметить, что все это было отлично от псевдоностальгических русских вечеринок, столь характерных для наших нынешних псевдоэмигрантских общин, в кои сбираются иваны, не помнящие родства, но c пародийной гордостью повторяющие:
-Are you gangsters?
-No, we are Russians!
Здесь за одними столами сидели французы, русские, цыгане, евреи, югославы – и это было весело, душевно, органично – с французской изящностью и цыганским задором. Французы обожают цыганскую музыку, они принимают ее всем сердцем - так, как ее принимала первая волна русской эмиграции, которая привезла с собой в Париж богатые россыпи культурного наследия. ”Как люди жили, как тонко чувствовали...”
Так в первый вечер пребывания в Париже мы окунулись в его гостеприимнейшую атмосферу, получили огромное удовольствие от живого цыганского концерта и обрели новых друзей... Со страниц журнала хочется выразить искреннюю признательность за гостеприимство Петро Ивановичу и его племяннику Фредерику.

«Цыгане Ивановичи» – признанная марка
Петро Иванович родился и вырос в Югославии, дед его был русский цыган. Вместе с отцом Петро приехал в Париж , когда ему было восемнадцать. Полгода играли вдвоем в маленьком русском ресторане «Касатка» на Елисейских полях, потом сюда приехал и младший брат – Слободан, и Петро научил его играть на гитаре. Отец уехал на гастроли с известным балетом, а братья играли в ресторане «Тарас Бульба» на Бонн Новелль. Потом Петро собрал квартет. В ансамбле, кроме братьев Ивановичей, играли армянин Георгий Портог, Андрей Честопалов, который и сегодня выступает с Петро, и которого фактически, вытащили на сцену, не дав окончить школу. Они играли на таких больших сценах, как «Olympia», «Bobino»... В 1970-м – два года спустя после приезда братьев в Париж, «Phillips» записали их первую пластинку “Цыгане Ивановичи”. Позже братья записали на ”Phillips” еще один диск, их музыку любил весь Париж. Они открыли свой ресторан «Цыгане Ивановичи», куда приходили все знаменитости, артисты. Даже Жак Ширак, будучи в то время еще министром Франции, приезжал в этот ресторан. С братьями Ивановичами здесь выступали Рая Удовикова, Наташа Биеленберг. Потом были гастроли по всему миру, дружба с такими знаменитостями, как Софи Лорен, Бриджит Бордо, Серж Гейнсбур, Джейн Биркин, Жан Маре, Юл Бриннер – голливудская звезда одесского разлива... Их успех в какой-то мере был сравним с успехом «Битлз» - цыгане Ивановичи ездили на черных лимузинах, собирали стадионы в разных странах Европы. Работали и с Иваном Ребровым, который сейчас живет в своем маленьком замке в Германии. И Дина Верни пела вместе с братьями Ивановичами русские и цыганские романсы в их ресторане. Громкое имя в истории русского шансона, в семидесятые - «блатная певица номер один» в Советском Союзе... Михаил Гулько, который в начале 1980-х из далекой Америки прилетал в Париж, чтобы иметь возможность поработать с легендарным певцом Алешей Димитриевичем, жил на одной квартире со Слободаном Ивановичем, и с восторгом вспоминает о замечательных музыкантах и той потрясающей атмосфере.
У братьев была большая яхта, на которой они устраивали вечеринки, куда собиралось человек по 150-200 артистов, гастролеров, и гуляли, гуляли... Марселя Марсо здесь однажды так напоили, что он, бедняга, упал со стула.
В 1985 году случилась трагедия: Петро потерял своего младшего брата. Слободан умер прямо в ресторане. Эти две цифры – 8 и 5, просто фатальные: 85 год, в пятый день недели. Могила Слободана находится недалеко от могилы композитора Берлиоза на Монмартре, к ней ведет пятая аллея... Это была невосполнимая потеря. Младший брат был локомотивом. Он превращал жизнь вокруг себя в праздник - любил карты, казино, музыку и женщин. Слободан прожил 36 лет, и каждый день был Новый год и Рождество, никто не жил так полнокровно и весело, как братья Ивановичи. У Слободана остались два сына. Один из них, Фредерик, иногда приходит играть вместе с дядей Петро, но музыка – не главное дело его жизни...
С Алешей и Валей Димитриевич Петро проработал двадцать лет. Ресторан «Цыгане Ивановичи» находился в доме № 7, а Алеша жил в доме № 3. Вместе работали и в «Распутине». После работы все собирались дома у Ивановичей, играли в карты, пили, пели... Алеша был как отец для Петро, Валя – мать. Петро вспоминает, когда он был совсем молодым, Алеша приходил ночью к нему в дом, брал с собой к друзьям в кабак – хотел, чтобы парень все время находился возле него. Однажды Петро решил притвориться, что его нет дома. Алеша стучит:
- Петро, это Алеша. Тишина. Димитриевич стучит сильнее. Снова тишина.
- Если не откроешь, я сейчас вышибу дверь!
- Да-да, Алеша, сейчас открою!
- Одевайся, пойдем со мной.
И опять в кабак.
Дочка Вали Димитриевич Тереза и внучка Татьяна живут сейчас во Франции. Вот такая была жизнь – жили одним днем. А сейчас в Париже, как и везде, все по-другому.
И сами цыгане сейчас живут уже не так, конечно, – более размеренно, степенно. Петро собирает антиквариат, очень любит красивые старинные вещи: часы, открытки, картины... Последний официальный диск, «Петро Иванович», был записан в Норвегии двенадцать лет назад, а всего Петро сделал в Европе семь дисков. Сейчас без согласия Петро выпущена пластинка «Paris - New York - Tel-a-Viv», где записаны 26 его композиций, и у него идет судебный процесс.
Семья: продолжение музыкальных традиций
Сейчас у Петро два взрослых сына от первого брака – Алеко и Никак, они живут в Норвегии. Оба занимаются музыкой и принимают участие в организации ежегодного международного цыганского фестиваля «Ягори». Оба знают по несколько языков, прекрасно образованны, виртузно играют на гитарах и начинают пробовать себя в качестве солистов. Никак говорит: «В консерватории могут научить играть, но там не учат чувствовать... А мы сами ищем и чувствуем музыку». Новое, достойное поколение знаменитых цыган.
С женой Татьяной Петро познакомился, когда она еще работала в «Ромэне». Петро посоветовал знакомому французу импрессарио пригласить театр «Ромэн»во Францию. И артисты из России приехали в Париж на гастроли, Петро с Татьяной сделали спектакль «Мы - цыгане». У Татьяны в то время был муж, у Петра жена – но у обоих в семьях уже было не очень ладно. А Петро, как сам он рассказывает, тогда был молодой, красивый и богатый, играл в ресторане, и Татьяна влюбилась в него. Тогда у них была «маленькая авантюра». Через три-четыре года Татьяна снова приехала в Париж искать работу, и Петро взял ее петь в ресторан. Судьба... Теперь у них растет дочка - тоже Татьяна. Петро десять часов ждал в больнице, пока шли роды – у него было такое ощущение, как будто он сам рожал ребенка. И когда вышел, наконец, доктор, спросил, как назовут девочку, отец с испугу ответил: ”Татьяна!”
Сейчас дочке семь лет, она уже выступает в спектакле Пети Идурченко и просто счастлива этим. Девочка прекрасно говорит по-русски, по-французски, немного по-цыгански. Петро говорит: «Я сам ни русский, ни француз, ни югослав, я – цыган. Мой самый близкий язык – музыка. Это интернациональный язык, понятный всем в любой стране. А музыку можно извлечь из любого инструмента. И тишина – это тоже музыка, самая красивая музыка...силонсер...»
Крестный отец цыганской музыки в Париже
Во Франции Петро играет в театрах, выступает на телевидении, но больше дает приватные концерты. В Париже его приглашают на выступления, в основном, французы, а вот на юге Франции он дает концерты на богатых русских виллах (а самые шикарные виллы во Франции принадлежат русским).
Конечно, он дружит с русскими цыганами. Недавно сюда приезжала группа «Штар» из России, они тоже выступали на юге Франции. В «Ромэне» есть замечательный артист Моисей, это лучший друг Петро, с которым он даже побратался. Петро любит и хорошо знает цыган Бузылевых. Был он как-то в России у них в гостях. Бузылевы закончили петь в своем ресторане, закрыли его и все вместе вышли на улицу. «Шел дождь, а я был такой пьяный, что упал и лежал в луже в своем белом костюме. А Наташа Бузылева все пела... Она очень красиво поет. Да, вот так мы гуляли... А какие свадьбы мы устраивали! Съезжались сотни гостей отовсюду, гуляли несколько дней без остановки: гулять, так гулять! Есть что вспомнить...» Сегодня у Петро в России много друзей, он даже крестный отец некоторых детей, которых никогда не видел.
Также можно назвать Петро крестным отцом цыганской музыки в Париже. Молодежь звонит ему и просит разрешения поиграть с ним вместе – приходят поучиться и получить удовольствие от игры Мастера. Многие известнейшие балалаечники и гитаристы мира, такие как Анжело Дебарре, Жозеф и Дьянго Рейнхард, называют Петро Ивановича Маэстро и с гордостью рассказывают о совместных с ним выступлениях или записанных пластинках. Сам Петро говорит: «Если мне действительно нравится то, что мы делаем, я готов играть даром. Высшая плата за выступление – это удовольствие от самой игры, никто не заплатит больше.» Петро играет не только цыганский фольклор – он играет все, что угодно: венгерскую музыку, еврейскую, джаз, классику... Классику Петро просто обожает и постоянно ходит на концерты классической музыки: «Настоящий музыкант должен играть все - а не только несколько выученных композиций. Если музыкант вдруг не знает, какой аккорд ему взять, как ему сыграть новую мелодию – это не музыкант. А я уже родился музыкантом, потому что в такой музыкальной семье не музыкантом стать было невозможно.» Петро виртуозно играет на балалайке – да не простой, а особенной. Петро настраивает свой инструмент иначе. Только он играет на такой специальной балалайке. Началось с того, что Петро играл в молодости на четырехструнном югославском музыкальном инструменте – тамбурице. В «Тарасе Бульба» была маленькая балалаечка, которую Петро как-то взял, чтобы разучить одну мелодию, - и так научился играть на трехструнном инструменте. Струн становилось все меньше, но мастерства – все больше... На пластинке лучших балалаечников мира можно услышать и особую балалайку Петро Ивановича... Не менее мастерски Петро играет на контрабасе.
«Как в русской бане лыжи?..»
Сейчас в Париже осталось лишь несколько имен исполнителей цыганского романса: Мотя Янковская – племянница Николая Сличенко, Татьяна – жена Петро, Лиля Лиманская. В знаменитом разгульном «Raspoutine», который значится по-прежнему Le restaurant-cabaret russe, и где рюмка водки (по крайней мере, первая) стоит 66 евро, играет большой инструментальный ансамбль под руководством дирижера Романо, а югославская певица Соня исполняет цыганские песни. По старой доброй традиции, в этом ресторане с неброской вывеской, на которой пара символических матрешек да так же символически нарисованный портрет разбойника Распутина, собираются богатые и известные люди. Никаких признаков фэйс-контроля, единственным средством самоутверждения здесь служит лишь бумажник. Но, если не пить водку литрами, не бить посуду вдребезги и не есть икру ложками, то ужин в «Raspoutine» вполне можно себе позволить. Другое дело, зачем идти в «Raspoutine», если не пить водку литрами, не бить посуду вдребезги и не есть икру ложками... Зал ресторана расположен в подвале, интерьер выдержан в тяжелых красных тонах и стилизован под кабак царской Руси, где неизменно плачет скрипка и звучат балалайки. Что-то в этом всем есть... Какая-то основательность, верность вкусу, шику, Парижу...
Надо отметить, что именно верность вкусу, языку, заложенным традициям отличают Париж, не дают ему стать просто европейской столицей. Нет: он остается Парижем... Несмотря на периодические обострения иммиграционного вопроса, во французах остается их неповторимый французский шарм, элегантная вальяжность, утонченная небрежность... Гуляя по этому дивному городу, как нигде осознаешь точность выражения «история обрушивается на тебя на каждом шагу». Церкви и замки в готическом стиле, Эйфелева башня, соборы, дворцы, театры, музеи, знаменитые площади и улицы – все это воистину удивительно и потрясающе. Но для полного восприятия Парижа кроме осмотра достопримечательностей нужно постараться взглянуть на город изнутри. Как говорит моя подруга и единомышленница Наталия Нильссон, «заходите в любые двери, хоть на минуту, хоть на секунду». Неважно, зайдете вы выпить кофе в маленькую французскую блинную, заглянете в гостеприимный «Jaguaroff» или проведете вечер за бокалом дорогого шампанского в элитном кабаре «LIDO», вы все равно уловите этот неповторимый дух Парижа и захотите – обязательно захотите! – вернуться сюда снова. А людей, которые по возвращению из Парижа резюмируют свои впечатления одной фразой: «Там дурно пахнет», остается лишь пожалеть...
Татьяна Павлова